Голос ночной птицы - Страница 64

— Это не в моей натуре, сэр, — ответил Мэтью. Он не сомневался, что такое отношение Вудворда к «почему» связано с его прошлой жизнью в Лондоне.

— Ты молод, я стар. Вот в этом и вся разница. — Он испустил долгий и болезненный вздох. — Ладно, расскажи мне, что ты думаешь.

— Сегодня ночью, — тихо сказал Мэтью, — нас мог навестить испанский шпион. — Вудворд не отвечал, расчесывая комариный укус на щеке. — Эта монета может быть свидетельством испанского присутствия возле индейской деревни, где бы она ни находилась, — продолжал Мэтью, все так же понизив голос. — Шпион мог действовать из необходимости убрать ее из виду.

— Но все уже произошло. Бидвелл уже знал о монете. Да все здешнее население знало.

— Да, сэр, но — как мог бы сказать Бидвелл — дыру в днище корабля надо заделать, сколько бы воды уже ни набралось. Вор не ожидал помехи. Он мог надеяться, что я сочту, будто сам куда-то задевал монету. Но убрать ее из виду — значило также отвлечь от нее внимание Бидвелла.

— И, конечно, — добавил Вудворд, — шпион не знал твоих подозрений.

— Именно так.

— Что же ты предполагаешь делать?

— Я предполагаю… отсиживать свой срок и записывать показания свидетелей. После этого я предполагаю выдержать плети, насколько мне удастся, и надеюсь, что не буду рыдать прилюдно и не обмочу штаны. Я предполагаю, что вам следует посетить доктора Шилдса и попросить у него лекарство.

— Мэтью, я тебе уже сказал, что я…

— Вы больны, сэр, — твердо сказал Мэтью. — И без медицинской помощи вам может стать хуже. Я не уступлю в этом вопросе.

Вудворд раздраженно фыркнул. Он знал, что этот юноша умеет быть упорен, как портовая дворняга, разгрызающая крабий панцирь.

— Ладно, — сдался он. — Я пойду к доктору.

— Завтра.

— Да, да, завтра.

— Ваш визит послужит двум целям, — сказал Мэтью. — Первая — поправить ваше здоровье. Вторая — кое-что выяснить — очень осторожно, конечно, — насчет мистера Пейна, мистера Уинстона и учителя Джонстона.

— Учителя? Это не может быть он, Мэтью. У него изувечено колено!

— Мне хотелось бы знать, осматривал ли его когда-нибудь доктор Шилдс.

— Ты обвиняешь моего собрата по Оксфорду, — предупредил Вудворд, поднимая голову. — Я считаю это оскорбительным!

— Я никого не обвиняю, сэр. Но мне хотелось бы знать историю учителя, точно так же, как историю мистера Уинстона и мистера Пейна.

— А историю самого доктора Шилдса?

— И ее тоже. Но я думаю, что доктор будет намного менее искренен относительно своей собственной жизни, так что здесь придется черпать из других источников.

— Ладно, все это хорошо, — сказал Вудворд, поднимаясь на ноги. — Тем не менее мы не должны забывать о нашей главной цели. Прежде всего нас интересует не шпион, а ведьма.

— Женщина, обвиненная в ведьмовстве, — поправил Мэтью. Чуть слишком твердо это прозвучало, и он счел нужным скорректировать собственный тон. — Сэр.

— Конечно. — Магистрат кивнул, веки у него слипались. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, сэр. — Он уже был почти у двери, когда Мэтью под влиянием импульса решился сказать те слова, что слетели с его губ: — Магистрат! Кто страдает от боли, когда вы призываете Энн?

Вудворд остановился, будто налетел на стену. И застыл.

— Я совершенно случайно услышал. Но это было то, чего я никогда не слышал раньше, сэр. — Ответа не было. — Простите мою назойливость. Я должен был спросить.

— Нет, — сдавленно ответил Вудворд. — Нет, ты не должен был спрашивать. — Он не изменил позы, так и остался стоять спиной к юноше. — Это «почему» тебе следует оставить в покое, Мэтью. Запомни мои слова. Оставь его в покое.

Мэтью больше ничего не сказал. Он только проводил взглядом выходящего из гостиной магистрата — тот шел, будто аршин проглотил.

Вот так и кончилась эта ночь, принеся с собой новые вопросы — и ни одного ответа.

Глава 11

Небольшое, но очень важное чудо приветствовало Мэтью утром, когда он проснулся от настойчивого стука в дверь кулака Бидвелла: появилось солнце.

Да, не очень сильное и рискующее немедленно снова быть скрытым облаками ревнивого неба — но все равно солнце. Утренний свет, туманный золотистый блеск подвигнул всех петухов Фаунт-Рояла зазвучать триумфальными фанфарами. Бреясь и одеваясь, Мэтью слушал, как петушиный оркестр состязается за первенство. Взгляд его скользнул на комод, туда, где лежала раньше испанская монета, и невольно пришла мысль, чьи это сапоги прошли по полу, чтобы ее украсть. Но сегодня главным было другое. И надо отвлечься от темы монеты и шпиона и полностью сосредоточиться на своей задаче — которая, в конце концов, и есть смысл его жизни.

Завтрак, состоящий из яиц, жареной картошки и кукурузного хлеба, наполнил живот Мэтью, и все это он запил чашкой крепкого чая. Вудворд вышел к столу поздно, глаза у него опухли, дышал он тяжело. Похоже было, что он либо совсем не спал остаток ночи, либо страдал снами, не давшими ему отдохнуть. Мэтью не успел заговорить, как Вудворд поднял руку и сказал надтреснутым голосом:

— Я обещал пойти сегодня к доктору Шилдсу и пойду. Как только мы допросим мистера Бакнера.

— Но вы же не одного свидетеля сегодня допросите? Завтра ведь воскресенье, я хочу сказать.

Бидвелл сидел во главе стола, и тарелка с его завтраком была уже пустая. Хотя Бидвелл немало устал после ночных событий, он был уже чисто выбрит, умыт и одет в коричневый костюм. Колечки роскошного парика спадали по плечам каскадом.